Вчера встретила бывшую однокурсницу из параллельной группы, с которой вместе заканчивали университет. Прошло уже больше десяти лет, но мы сразу узнали друг друга, посыпались старые шуточки, воспоминания.
— Как ты?
— А как ты?
— Где работаешь?
— Я в рекламе. А ты?
— А я в Каритас, это католическая организация, мы помогаем бедным.
— В Африке? – спрашивает Марина и заливисто смеется.
— Почему в Африке? Здесь, у нас.
— А что у нас есть бедные? – удивленно вскидывает брови. – Давай рассказывай, чем ты там занимаешься, не темни.
Я рассказываю про проекты, про людей, которые к нам обращаются. Марина слушает внимательно первые три минуты, а потом спрашивает:
Они пьют, дерутся, бросают детей. Это их проблемы, нас они не касаются, мы – из другого мира, параллельного. Переходи к нам, я тебя пристрою. У нас в агентстве люди успешные, глядишь, и ты повеселеешь. Я, например, твердо уверена: общаться надо с успешными людьми, тогда и сам успешным станешь!
Болтаем еще 5 минут ни о чем и расходимся в разные стороны…
Не скажу, что это первый такой разговор. Но я каждый раз, еще долго мысленно доказываю собеседнику, что моя работа имеет смысл. В голове проносятся истории клиентов, почему-то вспоминаю Олю…
Оля пришла в центр для мам с малышкой на руках, худенькая и почти прозрачная.
«Мы с братом двойняшки, у нас еще старшая сестра на пять лет старше. Трое нас в семье, детей. Семья нормальная была: мама, папа. Мама техничкой работала, отец — сварщиком. Сколько себя помню, они всегда выпивали, отец начинал, мать поддерживала. Могли пить неделю, две. Жили в бараке. Потом родители разошлись, отец меня ударил, нос мне сломал, мать его и выгнала. Сколько лет тогда было? 4 или 5, вроде маленькая была, но я все помню. Помню, как у мамы появились друзья новые. Приходили к нам домой, что-то варили, уколы друг другу ставили. Мы с братом сначала боялись их, а потом ничего привыкли. Спали мы тогда на стиральной машине, потому, что по полу крысы бегали. А потом мать наш сосед до полусмерти избил, она даже ходить не могла, лежала. Сказал: «Ты лучше пей, но не колись». Она тогда два месяца из дома не выходила, колоться перестала. Все друзья исчезли. Она поправилась, и стала нас растить. Учиться я не любила. Меня, то в интернат, то на домашнее. Школу бросила.
Друзей у меня нет. К маме сейчас не хожу, она пьет. Я тоже выпить люблю. С 12 лет выпиваю. А курю с 9. Брат бросил, а у меня не получается. Самый длинный запой был длиною в год. Двоюродного брата провожали в армию, когда «очнулись» год прошел. Потом у меня любовь была. Мы с ним шесть месяцев прожили, я забеременела, а он меня бросил.
Родила девочку Дашу. Крупную, здоровую, улыбчивую. Из роддома меня никто не встретил. Пришлось идти к матери и ее сожителю. Каждый день в доме были ругань, драки. Я старалась оберегать дочу. Но через месяц специалисты органов опеки забрали малышку. Я бегала в больницу, собирала справки, чтобы вернуть ребенка домой. Но мне никто не помогал и не верил. В опеке твердили: условия проживания и содержания не соответствуют законодательству РФ. Родительских прав меня лишили, а мою Дашку быстро удочерили. Сначала ревела по ней, а потом ушла в алкоголь.
8 марта 2015года, я провела в новой компании. А через две недели поняла, что беременна».
У Оли родилась дочка Саша, которую она любит безмерно. Уже год она не пьет, снимает маленькую комнатку, старается изо всех сил. Мы верим в нее, не бездумно и не слепо, но верим, поддерживаем и направляем вверх по лестнице.