Двери должны быть открытыми
С бездомными работать тяжело, и чем больше стаж бездомности, тем тяжелее. Люди, живущие на улице, через многое проходят, многое терпят, они столько раз начинали с нуля. И жизнь доказывала им, что ничего не получится, не вырвешься, сорвешься, не выдержишь, запьешь, сядешь… В нормальную жизнь возвращаются единицы. Мы их не судим, потому что осуждение еще никому не помогло что-то исправить… Задача общества – держать дверь в «нормальную жизнь» открытой, чтобы каждый, кто хочет вернуться, мог это сделать в любой момент.
Я первый раз встретила Сергея в пункте горячего питания. Мы кормим бездомных в районе железнодорожного вокзала в рамках проекта «Есть, чтобы жить», поддержанного Фондом президентских грантов, организованного Каритас в районе ЖД вокзала. В следующий раз я его увидела, когда сестра Михаэла привезла его с приятелем в душевую, выдав чистую одежду, начиная от нижнего белья и заканчивая курткой с сапогами, она отправила их мыться. Вот тогда Сергей и решил рассказать свою историю жизни.
«Свобода! Как хорошо на свободе, вдохнув морозного воздуха, я вышел из ворот русской тюрьмы. Назад домой в Латвию к матери, заждалась, наверное. Может дочь повидаю.
Сижу в кафе, жду. Заходит эффектная молоденькая девушка, она оглядывается по сторонам, кого-то ищет. «Ах, какая женщина, какая женщина, мне б такую», — вспомнил я слова известной песни.
— Ты что ли … папа? – вдруг она обратилась ко мне. Я опешил, никак не ожидал увидеть уже почти взрослую пятнадцатилетнюю дочь, запомнил, когда ей лет шесть было. Да… красавица стала. Она присела ко мне за столик и что-то говорила, о чем-то спрашивала, укоряла. Я не смог ни слова вымолвить, слезы комом в горле стояли, только головой успевал кивать. С матерью ее мы давно разошлись, дочке и года не было. Дурак был, не оценил сокровище, которое в руках держал. Деньги, друзья, выпивка, другие женщины, разбойное нападение с применение оружия, тюрьма.
После распада СССР мы с мамой получили фиолетовые паспорта не граждан Латвии. Мама вновь замуж вышла, близнецов родила. Меня после тюрьмы на работу не брали. Пришлось вернуться в Россию. Нашел работу, снял квартиру и опять понеслось пьянки-гулянки, однажды чуть не сгорел, уснув лицом на электрической плитке, хозяева, конечно, сразу выгнали. На работе в каморке приютили, пожил там не долго, подростки бросили спичку под дверь и все мое оставшееся добро (две сумки с вещами) сожгли. Пришлось идти жить на улицу. Попробовал спать на трубах отопления – не смог, на морозе если уснешь, то обожжешь половину тела, нужно вовремя перевернуться, иначе сгоришь. Видел, как одна семья на трубах построила себе дом из палок и клеенки, человек шесть там жили. Потом кто-то их дом спалил, теперь горе водкой заливают.
Какое — то время в сильные морозы удавалось спать в подъездах домов, часто пинали, выгоняли, полицию вызывали, потом установили домофоны и теперь просто так не зайдешь в дом. Познакомился с парнем, стали вдвоем искать подработку днем, а вечерами залезали под балконы домов, там уставшие и засыпали. Где-то нашли старый матрац, уже спать не на голой земле, в самые сильные морозы прижимались друг к другу, согревались разными горячительными напитками, поначалу горячо становилось, а потом еще труднее холод переживать стало.
В начале года удалось нам устроиться асфальт класть. Весной и осенью еще ничего, можно работать, опустишь ноги в сапогах в горячий асфальт — погреешься, а вот летом труба — жара стоит 35 градусов, да еще приходится горячую асфальтобетонную смесь лопатами разбрасывать, которая тоже градусов 160. Тяжелая работа, но платили хорошо 1200 руб. в день. Мы тогда могли квартиру снять, помыться, побриться, вещи постирать. С наступлением октября работы прекращались и опять нужно ждать весны.
Прошлой зимой меня пригласили на свиноферму работать, километров 30 от города. Оказалось, жить придется в неотапливаемом бараке, есть то же, что и свиньям принесут, вонь, правда, жуткая. У свиней условия были лучше человеческих, когда работаешь в свинарнике тепло, жарко даже, разденешься, на улицу выскочишь, тут же простываешь, потом вечером в ледяной барак возвращаешься, зубами ночью от холода стучишь. Две недели смог продержаться, потом сбежал, вернулся в город. Сейчас вот снова на улице…»
Мы работаем с Сергеем – кормим, пытаемся решить ситуацию с документами. Он знает, что его дверь в «нормальную жизнь» открыта, потому что мы не даем ей закрыться…