Нелегкие на подъем
В сибирском Ишиме две женщины — русская и словачка — ежедневно приходят к самым беспомощным — лежачим больным и старикам. И ставят их на ноги
В 1992 году, будучи студентом Варшавского католического университета, я решил помогать нуждающимся. Это оказалось легко. Три раза в неделю я заходил в костел святой Анны, брал у сестер из службы милосердия «Каритас» термосы с обедом и ехал к пану Станиславу, который к 60-летнему возрасту был полностью обездвижен из-за перенесенного еще в детстве полиомиелита. Я кормил его обедом, подставлял утку, переворачивал на бок, натирал противопролежневой жидкостью и немного с ним разговаривал. «Оказывается, и в России есть добрые люди», — пошутил однажды пан Станислав. Было лестно и обидно. Все это продолжалось три месяца. В один из дней я пришел за очередным обедом. «Пан Станислав умер вчера вечером», — тихо сказала встретившая меня монахиня. Я счел это достаточно уважительной причиной для того, чтобы перестать помогать нуждающимся.
Я даже и забыл об этом на долгие годы, а вспомнил, лишь познакомившись в сибирском Ишиме с Ириной Латынцевой и Аленой Алакшевой — сотрудницами патронажной службы «Каритас». Это российская миссия той самой католической службы милосердия «Каритас», которая действует в нашей стране с 2005 года. Сотрудники службы помогают людям, прикованным к кровати, и их родным и близким — они ухаживают за тяжелобольными и обучают этому родственников. Также служба предоставляет во временное пользование необходимые средства реабилитации — а их зачастую нужно очень много самых разных — до тех пор, пока их не предоставит государство. То есть надолго.
Ирина, уроженка Ишима, в «Каритасе» с 2011 года. Словачка Алена — с 2009-го. Она приехала в Россию в 2005 году, да так здесь и осталась.
Ирина встретила нас извинениями за отсутствие «качественного материала» для репортажа: «У нас сейчас нет тяжелых случаев, все подопечные, как бы сказать, «легкие», на сегодня всех тяжелых мы либо более или менее поставили на ноги, либо похоронили».
Я спросил Ирину про Владимира Галицына, подопечного патронажной службы, о котором «Такие дела» писали два года назад. В 2012 году на майские праздники сосед позвал Володю выпить, а когда тот отказался, ударил железной трубой по голове. С тех пор Володя даже после выхода из комы без посторонней помощи не мог пошевельнуться. Тот самый «тяжелый случай» службы «Каритас». Ирина занималась с ним много лет, потом за ним научилась ухаживать и жена Татьяна.
«В прошлом году в Ишиме наводнение было, разлилась река, и дом Галициных затопило, — рассказала Ирина. — Татьяну поселили в гостинице, а Володю отвезли в больницу. Татьяна буквально на несколько дней оставила мужа без ухода, пока обустраивалась во временном прибежище, а когда приехала в больницу, увидела, что противопролежневый матрас, стимулирующий кровообращение, на котором лежал Володя, не был подключен к розетке. Через несколько дней Володя умер».
Мы договорились с Аленой и Ириной съездить к четверым подопечным патронажной службы. К двум нас отвезет Алена, к двум другим — Ирина.
Настя
Мама Насти Рагозиной обратилась в патронажную службу в апреле 2016 года. Ее 35-летняя дочь поехала работать на север, отработала вахту, а в Ишим вернулась, заразившись свиным гриппом. Месяц Настя провела без сознания в реанимации, а еще через некоторое время ее выписали.
«И вот когда их выписали, у мамы опустились руки, — рассказывает Ирина. — Она позвонила нам с криком: «Пожалуйста, помогите!» Я приехала и увидела — лежит на диване девушка, только смотрит, больше ничего. У нее не работали ни руки, ни ноги — ничего. Все. Покрыта вся пролежнями — и голова, и плечи, и ноги, и копчик. И мы начали с Настей работать».
Патронажная служба выделила Насте многофункциональную кровать, противопролежневый матрас, костыли и ходунки, которые от государства ей не полагались, а Ирина и Алена начали ставить Настю на ноги в буквальном смысле. Через несколько месяцев постоянной напряженной работы Настя начала садиться в кровати, потом научилась сползать с нее на пол. И, наконец, потихоньку вставать.
«Конечно, тяжеловато было, но наша Настя встала. Недавно ее сестре Ксюше — она инвалид по ментальному заболеванию — дали квартиру, и теперь сестры живут в хорошем доме в центре города. Настя постепенно научилась сама себя обслуживать, уже встречает меня, когда я приезжаю, подходит к двери, мы с ней выходим на прогулки. Это очень радостные моменты. А недавно я прихожу, и Ксюша мне говорит: «Знаете, а Настя-то у нас дружит», — Ирина смеется. — Они мне по секрету рассказали, что молодой человек, с которым Настя общалась до болезни, стал приезжать за ней и катать на машине по городу».
Настя живет с мамой, сестрами Ксюшей и Наташей, Наташиным мужем и тремя котами в новой трехкомнатной квартире — по местным меркам это настоящие хоромы. К Насте мы приехали с Аленой, они здороваются как старые подруги. «Я не думала, что все так обернется, — улыбается Настя, она вообще все время улыбается. — Думала, полежу в реанимации с недельку, встану и пойду. Выздоровею, на работу выйду. Ха-ха. Кто знал? Оно по-другому все вышло. Уже второй год, считай. Я еще и вес набрала с этой болезнью, больше, чем надо. Сама виновата, конечно, если бы не вес, так, может быть, уже бы и бегала. Когда штормит, могу упасть, страшновато все равно. Стараюсь без палочки, без всего ходить. Но если бы не Ирина с Аленой, то я бы и не встала никогда. Погибла бы я».
***
Пока мы едем с Аленой к еще одной подопечной «Каритаса», Надежде Прокопьевне, я не могу не спросить, как ее занесло в Сибирь. «В 2005 году я приехала в Екатеринбург — помогать ремонтировать приходской дом католической церкви, работала на кухне. Потом жила в католической семье. Я собиралась уйти в монастырь, но знакомая полька пригласила меня сюда, вот я здесь и осталась. — Алена почти безупречно говорит по-русски, но немного волнуется и тщательно подбирает слова. — Еще в Словакии в моем приходе священник говорил все время про Россию: «Давайте помогать». У меня это засело в голове, а я человек, который не знает, как выполнить свою мечту. Была возможность — и я поехала».
«Все оттуда приходит», — добавляет Алена, показывая пальцем в небо.
Надежда Прокопьевна
Надежда Прокопьевна не выходит из дома почти полтора года. 16 марта 2016 ей ампутировали ногу — в результате довольно простой операции на коленном суставе занесли инфекцию. Первые месяцы Надежда Прокопьевна просто лежала и плакала. Помощь пришла от патронажной службы «Каритас». Ирина и Алена буквально заново научили ее ходить.
Надежда Прокопьевна живет одна в доме на окраине Ишима. Дом ветхий, немного покосившийся, но чистый. Это потому, что у Надежды Прокопьевны есть любящая дочь и еще остались добрые соседи поблизости. Патронажная служба нашла для Надежды Прокопьевны костыли и ходунки, а теперь ищет нормальную коляску — взамен той, что досталась ей от умершего соседа. Скоро Надежде Прокопьевне обещают в боковом закуточке поставить туалет, но она пока не знает, как будет им пользоваться. Пока из удобств у нее только прикроватный туалет, который купила дочь.
Надежда Прокопьевна угостила нас чаем и кофе с солеными огурцами и принялась за рассказ:
«Проблема у меня возникла — я поменяла колено. Сустав коленный, мне его поставили инфицированный, больной, сразу больной поставили. Здесь все написано, я вижу все хорошо, но понимать — ни черта не понимаю. Мне пять операций сделали, а итог такой, что я осталась инвалидкой. Вот я должна учиться ползать. Но я уже три раза, ползая, упала вся в синяках. Недавно еще упала. Пошла на костылях, наступила на мокрое. Все было хорошо, а потом ка-а-ак на это место. Да сознание потеряла. Приползти — приползла, а как встать? Надо же пять человек, чтобы меня, такую корову, поднять. Велели мне ползать. Вот, садись на попу и ползи. С коляски тоже падала. Три раза там перевернулась через коляску задницей кверху. Один раз это ладно, там люди яму рыли для туалета, услышали, что я заорала, подняли меня, закинули сюда. Потом, значит, один раз я перевернулась опять там же, но была Оксанка дома, в огороде, окошко открыто, с Иринкой затащили. Три раза упала, разбилась.
Дают мне 1400 рублей по инвалидности, а больше я ничего ни от кого не получаю, кроме как от дочери. Хорошо, что она у меня обеспеченная. А так что бы я делала? Вот звоню им: «Когда дадите коляску?» — «Да вот, или в конце года или на будущий год». А я что должна делать? В доме много всего надо сделать. Но некому делать. Некому! Все поумирали. Все постарели. Все заболели. Все. А у зятя моего руки не туда растут — он северянин, он там кроме снега ни хера не видел, он не то что не хочет, а не умеет ничего.
В общем, оттяпали мне ногу и бросили, теперь у меня половины нет. Но я все делаю сама. Сама за собой посуду мою, сама себе варю, сама себе все делаю. Там у меня мясорубка. Мяса накрутила, котлет наделала, потом в микроволновке разогрела. Есть у меня гречка. Духовка, мультиварка — кашу себе варить».
Надежда Прокопьевна действительно все делает сама. Не может она только выйти из дома — мешает высокий порог. Уже полтора года она сидит дома. Перед уходом мы с Аленой помогли Надежде Прокопьевне выйти во двор с помощью ходунков. «Боже мой! Красота! Все в зелени! Что ж я телефон-то не взяла! Позвонила бы дочке, похвасталась».
Ольга Васильевна и Анатолий Карпович
Мы прощаемся с Аленой у входа в «Каритас» и теперь уже с Ириной едем к Ольге Васильевне и Анатолию Карповичу. У них общая беда — у обоих перелом шейки бедра. И обоим одинаково повезло — им помогают «Каритас» и дети.
Ольга Васильевна сломала шейку бедра почти год назад и с тех пор до недавнего времени была прикована к кровати. Прооперировать ногу врачи не смогли из-за многочисленных противопоказаний, и Ольгу Васильевну просто выписали домой. Не дождавшись помощи от государства, ее зять обратился в патронажную службу, и теперь у нее есть коляска, костыли и ходунки. Недавно она начала потихоньку вставать — этому ее научила Ирина.
Дальше надо будет учиться ходить. «Человек очень ленив. Он не будет сам над собой работать, — говорит Ирина. — Я к вам приду в следующий раз, мы с вами ляжем на пол, и я вам покажу, что надо делать. Я здесь совсем недалеко работаю. За мной не надо ездить, не надо мучить зятька. Я сама приду».
У Ольги Васильевны трое детей и десять внуков, одиннадцатый на подходе. И, сидя в инвалидной коляске, она выглядит счастливой. «Да, одиннадцать внуков у меня. Вот так. И сейчас я буду этим пользоваться. Ну-ка, внучок, помоги мне, дорогой. Встань с этой стороны. Держи меня». Старший из внуков помогает бабушке встать, мы прощаемся, а Ирина договаривается о следующей встрече после отпуска. Вернувшись, Ирина научит Ольгу Васильевну ходить.
***
«Ирина Васильевна, большое спасибо!» — Анатолий Карпович улыбается, как ребенок, и пытается встать. Ему помогает Людмила — сиделка, которую наняли дети Анатолия еще до перелома — Анатолий Карпович инвалид по зрению, с сиделкой ему легче живется. Сам он называет Людмилу няней. 17 апреля у Анатолия Карповича, как он сам говорит, «галоши запутались», и он упал. Необходимые ему ходунки и инвалидную коляску в соцподдержке пообещали выделить в лучшем случае через полгода. Все это он получил от патронажной службы. Там же ему выдали противопролежневый матрас. Сейчас он уже немного ходит и даже «выкатывается на улицу».
— Я когда пришла первый раз, вы даже не улыбались, — вспоминает Ирина. — Помните, как вы разговаривали?
— Вы уж извините меня, — виновато улыбается Анатолий Карпович.
— Я говорю, а вы даже не слышите, — строго добавляет Ирина. — Но хорошо, что вы все-таки начали меня слышать.
— Вы уж меня извините, — снова улыбается Анатолий Карпович.
И уже совсем как старые хорошие знакомые Анатолий Карпович, Ирина и Людмила переходят к разговору об ужасной погоде этим летом, не соглашаясь лишь, в чем причина — то ли Господь прогневался на людей, то ли это просто климатическое оружие.
На этом разговоре я вышел курить. И думал о том, что противопролежневые кровати, прикроватные туалеты, инвалидные коляски, ходунки, костыли — неприятные, противоестественные, но очень нужные приспособления, которые в любой момент могут понадобиться кому-то из нас или нашим близким.
Я вспомнил своего отца, который из-за перенесенного в детстве полиомиелита к старости становился все слабее и последние месяцы жизни был прикован к кровати. Я как мог пытался помочь ему. Но не мог. Да и знал уже давно, что помогать нуждающимся, даже близким — нелегко. А незнакомым людям — тем более. Я помнил об этом еще с университетских времен, когда навещал пана Станислава.
И нам может понадобиться кто-то, кто научит нас или наших близких пользоваться этими неприятными, противоестественными, но очень нужными приспособлениями, и научит нас или наших близких заново садиться, вставать на ноги и ходить.
Таких людей очень мало, но они есть. Патронажная служба «Каритас» уже много лет работает в десяти городах России — Санкт-Петербурге, Саратове, Волгограде, Марксе, Энгельсе, Челябинске, Ишиме, Омске, Барнауле и Новосибирске. Каждый год они обеспечивают необходимыми средствами реабилитации и помогают выживать десяткам тысяч лежачих больных и стариков.
Фонд «Нужна помощь» помогает собрать деньги на оплату их труда. Если вы хотите им помочь, пожалуйста, переведите любую сумму или подпишитесь на ежемесячное пожертвование. Большое вам спасибо!